Я купил книжку из серии "Метод чтения Ильи Франка". Метод этот сколь прост, столь и действенен. В текст оригинала вкрапливаются переводы связных кусочков предложения на русский. При чтении вы не теряете интерес к сюжету книги даже при слабом знании языка, поскольку вам не надо рыться в словаре в поисках перевода, ваше внимание не рассеивается. Замечательно! И книжка попалась хорошая! Повесть "Дверь в стене" Г. Уэллса - это как бы ранний Пелевин. Всем рекомендую прочесть.
Но вот один раз метод Франка не сработал. Сколь я не мусолил нижеследующей фрагмент, никак из кусочков не складывалась цельная картина. Судите сами:
He told it to me with such a direct simplity of conviction that I could not do otherwise than believe in him. But in the morning, in my own flat, I woke to a different atmosphere, and as I lay in bed and recalled the things he had told me, stripped of the glamour of his earnest slow voice, denuded of focussed shaded table light, the shadowy atmosphere that wrapped about him and the pleasant bright things, the dessert and glasses and napery of the dinner we had shared, making them for the time a bright little world quite cut off from everyday realities, I saw it all as frankly incredible.
Тут есть слова "making them" - "делая их". Проверьте себя. Ответьте - кто "делая"? и кого "их"? Я тут застрял.
На известном сайте lib.ru нашёлся литературный перевод, хороший и понятный:
Он говорил так искренне и просто, с такой подкупающей убеждённостью, что трудно было ему не поверить. Но утром у себя дома я проснулся совсем в другом настроении. Лежа в постели и перебирая в памяти подробности рассказа Уоллеса, я уже не испытал обаяния его неторопливого, проникновенного голоса, когда за обеденным столом мы сидели с глазу на глаз, под мягким светом затенённом абажуром лампы, а комната вокруг нас тонула в призрачном полумраке и перед нами на белоснежной скатерти стояли тарелочки с десертом, сверкало серебро и разноцветные вина в бокалах, и этот яркий, уютный мирок был так далёк от повседневности. Но сейчас, в домашней обстановке, история эта показалась мне совершенно невероятной.
Никакого "делая их" здесь нет. Переводчик перепахал весь текст, сделал из говна конфетку. В оригинале есть просто "glasses" - стаканы/бокалы, а в русском тексте "разноцветные вина в бокалах". Откуда взялись вина, да ещё разноцветные? А "сверкало серебро" откуда? Произвол? Нет, это расшифровка, конкретизация безличных "pleasant bright things". Переводчик молодец!
Обратите в оригинале "dinner we had shared" появляется в самом конце абзаца, а переводчик упоминает о совместном обеде с самого начала, делая ситуацию понятной, ставит её с головы на ноги.
Не кажется ли вам, что русский перевод значительно лучше английского оригинала? Насколько красота отличается от уродства можно продемонстрировать графически, если фрагменты предложения разнести по разным строкам, путём разных сдвигов, показав строение предложения.
He told it to me
with (such a direct simplity of conviction)
that I could not do (otherwise than) believe in him.
But in the morning,
in my own flat,
I woke to a different atmosphere,
and as I lay in bed
and recalled the things
he had told me,
stripped of his earnest slow voice,
denuded of focussed shaded table light,
the shadowy atmosphere
that wrapped about him
and
the pleasant bright things,
(
the dessert
and glasses
and napery
) of the dinner
we had shared,
making them (for the time)
a bright little world
(quite
cut off)
from
everyday realities,
I saw it all as frankly incredible.
На этой схеме вы чётко видите, что "making" соотносится с "atmosphere", то есть "атмосфера делает их отдельным ярким миром". А "они" это те, кого атмосфера "обволакивает" - бокалы и десерты, ну и скатерть, можно догадаться, что белую. Структура предложения чудовищна. Что в самом конце повествователь считает "incredible" (невероятным)? Может бокалы и десерт? Под "it all" бокалы хорошо ложатся. На моей схеме видно, что не бокалы. Но в оригинале схемы нет и читатель должен сам париться, даже зная переводы всех слов.
Теперь посмотрите на схему русского перевода:
Он говорил так искренне и просто,
с такой подкупающей убеждённостью,
что трудно было ему не поверить.
Но утром
у себя дома
я проснулся
(совсем)
в другом настроении.
Лежа в постели
и перебирая в памяти
подробности рассказа Уоллеса,
я (уже) не испытал обаяния
его (неторопливого, проникновенного) голоса,
когда (за обеденным столом) мы сидели (с глазу на глаз),
под мягким светом
(затенённой абажуром)
лампы,
а комната (вокруг нас)
тонула в призрачном полумраке
и перед нами
на белоснежной скатерти
стояли
тарелочки с десертом,
сверкало
серебро и (разноцветные вина в бокалах),
и
этот (яркий, уютный) мирок
был
так далёк
от повседневности.Но сейчас, в домашней обстановке, (история эта) показалась мне совершенно невероятной.
Совсем другая картина! Нам не приходится перегружать магазины нашей памяти. Информация обрабатывается по мере поступления. В каждый момент мы понимаем о чём идёт речь. Последующее развивает и дополняет предыдущее.
Самое время перейти к Эсперанто. Этот замечательный язык позволяет делать пословный перевод с любого языка, хоть с японского. А качество? А качество, извините, зависит от качества исходного текста и качеств самого исходного языка.
Если приведённый текст мы будем переводить на Эсперанто слово в слово с русского варианта, то получим текст на пятёрку, а с английского - на двойку.
Об этом ясно говорит пословный перевод с английского на русский. Вот какая бяка получается:
Он рассказал это мне
с (такой прямой простотой убеждения)
что я не мог (иначе как) верить ему.
Но утром,
в моей собственной постели,
я проснулся в отличающейся атмосфере,
и когда я лежал в постели
и вспоминал вещи
он мне рассказал,
освобождённый от чар его проникновенного неспешного голоса,
лишённый (светящей вниз) (с абажуром) настольной лампы,
призрачной атмосферы
которая окутывала его
и
приятные яркие вещи,
(
десерт
и бокалы
и скатерть
) обеда
мы разделили,
делая их (в тот момент)
ярким маленьким миром
вполне отрезанным
от
повседневных реалий,
я счёл это всё совершенно неправдоподобным.
Абракадабра! Вообразите текст без схемы, в одну строку. Чёрт ногу сломит! Причём, я подыгрывал английскому языку, брал переводы слов наиболее подходящее в данном контексте, а не самые частотные. Слово "focussed" обычно значит "сфокусированный", а "denuded" - обнажённый. Но тогда и вовсе ничего не понятно - "обнажённый от сфокусированного затенённого столового света". Каково?
Спросим же себя, может быть Г. Уэллс плохой писатель? Нет, он замечательный писатель. А может быть Г. Уэллс извращенец? Нет, с мальчиками он не попадался. Тогда, что же?
Остаётся только одно: литературный английский язык объективно хуже литературного русского языка, хотя и в русском языке маразма выше крыши.
Тут мне конечно возразят, что у каждого народа есть собственные представления о прекрасном и отвратительном, о правильном и недопустимом, и что, в конечном счёте, всё определяется привычкою. На что моя задница села - то и свято.
Но, если Вы согласны со мной, что приведённый пословный перевод на русский язык - это уродство, то что станет, если мы поменяем русские слова обратно на английские, прибавит ли это ясности, перестанет ли уродство быть уродством? Объективно - не перестанет, ясности станет меньше вследствие размытости значений английских слов.
И как же люди пользуются таким паршивым языком? А как могут - так и пользуется. Разве им кто предлагает альтернативу? Другое дело, что рождённые в среде английского языка, воспринимают инфу на "автопилоте", не парятся. За годы языковой практики в их подсознании накопились сотни тысяч речевых шаблонов. Никакой разумной грамматикой это месиво охватить не возможно. Остальной мир пусть ползает на карачках и сосёт за доллар.
Расты говорят нам: учите английский! Деньги выбрали английский. То, что выбрали деньги, обязательно для всех. Выше денег, за деньгами ничего нет - вакуум. Деньги - вот последняя реальность. Когда весь мир погибнет, останутся одни только деньги.
Но расты не учитывают, что, поднапрягшись, я могу инициировать саморазгоняющийся финансовый поток, ассоциированный с Эсперанто, и тогда деньги выберут Эсперанто, или язык типа Эсперанто, точно также, как сейчас они выбирают английский.